В 2014 году группа башкирских активистов и правозащитников основала национальную общественную организацию «Башкорт». Помимо акций в поддержку башкирского языка, культуры и республиканского суверенитета, члены организации выступали за сохранение природы и экологии Башкортостана, сыграв ключевую роль в защите Торатау и Куштау.
В мае 2020 года организация была признана Верховным судом Республики Башкортостан экстремистской и запрещена; попытки активистов обжаловать решение суда остались безуспешными. В конце 2021 года один из бывших лидеров «Башкорт» Руслан Габбасов покинул Россию, опасаясь политического преследования. Редакция «Беды» поговорила с ним о колонизации Башкортостана, причинах участия разных этнических общностей в войне в Украине и о том, каким активист представляет будущее республики.
— Как вы начали заниматься политическим активизмом?
— Я начал деятельность в 2011 году, вступив в организацию «Кук буре», что переводится как «небесный волк». Уже через несколько месяцев я стал там заместителем председателя. Со временем у нас возникли, скажем так, разногласия по поводу направлений работы, и вместе с двумя другими заместителями мы вышли из состава движения, чтобы организовать свое. Так появился «Башкорт».
Организация достаточно успешно развивалась. Я занимал в ней должность первого заместителя председателя, был ответственным за идеологию. Мы занимались защитой прав и интересов башкирского народа, суверенитета Республики Башкортостан, федеративных отношений, башкирского языка. Мы также защищали природу, когда в республике обострились экологические проблемы.
У нас была большая поддержка. К маю 2020 года, когда нас запретили и признали экстремистской организацией, мы имели 17 филиалов — не только по Республике Башкортостан, но и за ее пределами. У нас было больше тысячи активных участников, десятки тысяч сочувствующих, например, почти 60 тысяч подписчиков в группе во «ВКонтакте».— Вы позиционируете себя как башкирского националиста. В российской пропаганде слово «националист» носит скорее негативную окраску. А какой смысл вкладываете в него вы?
— Не вижу здесь ничего негативного. В развитых странах националисты всегда представлены в политическом поле, имеют свои организации, успешно избираются и даже выигрывают выборы. Многие современные государства были основаны на национальных идеях — Южная Корея, Тайвань.
Почему слово «националист» имеет негативный окрас? Потому что сегодня в состав Российской Федерации включены национальные республики, а в Советском Союзе их было еще больше. И у каждой были свои права и интересы, все пытались, скажем так, отстаивать свою свободу. Естественно, это не нравится колониальному центру.
Для меня националист — это тот, кто любит свою культуру, свой народ, свой язык, свои традиции, свою историю. При этом он не ставит свой народ выше других, никого не принижает. Мы уважаем другие культуры, их традиции и языки, просто свою любим больше.
— Расскажите, пожалуйста, о вашей политической программе.
— У нас есть своя платформа — Башкирский национальный политический центр. В ее рамках мы предложили проект будущего государственного устройства Башкортостана. Он основан на идеях Айрата Дильмухаметова, одного из лидеров башкирского национального движения и нашего идеолога. На сегодняшний день он находится в заключении — ему дали девять лет колонии за его слова и идеи.
Мы считаем, что Республика Башкортостан должна быть многонациональной. На сегодняшний день в ней проживают три крупных этноса: башкиры, русские и татары. Также около ста тысяч марийцев и примерно столько же чувашей. У нас не моноэтническая республика, как, например, Чечня. Поэтому наш принцип заключается в построении башкирской политической нации. Это гражданская нация, в которой все проживающие народы, считающие Республику Башкортостан своим домом, своей родиной, собираются строить здесь свое будущее, объединяются вне зависимости от этничности. В принимало участие все население Башкортостана вне зависимости от этничности или конфессиональной принадлежности: мусульмане, христиане, башкиры, татары, русские, чуваши, чеченцы, кого только не было. Тогда объединились все, кто считал, что эти горы нельзя отдавать, что это прекрасное достояние республики, а значит, достояние всей политической нации.
Башкиры в этой гражданской политической нации не считаются выше других. Все имеют одинаковые права. Единственное, башкиры должны являться ведущей силой, хотя бы потому, что мы говорим про земли башкирского народа. Эти земли достались нам от наших предков, которые проливали за них кровь в восстаниях, сопротивлялись колониальной политике, попыткам захвата. Поэтому у нас есть обязанность. Наши предки передали эти земли нам, и наша обязанность — передать их своим потомкам. Башкиры — ведущая сила, но это не подразумевает какие-то особые права. Это, скорее, дополнительная обязанность. Наша коллективная ответственность.
Каждый житель Башкортостана получит возможность присягнуть на верность республике, ее законам, конституции. Если кто-то откажется от присяги, они останутся гражданами республики, это не лишает их каких-то прав, социальных благ и льгот. Но они не будут допущены до участия в политической жизни: не смогут избираться сами и участвовать в выборах. Многим этот пункт не нравится, кто-то называет это дискриминацией, но я так не считаю. Если человек не присягает на верность республике, в которой он живет, которую он считает своим домом, значит, у него есть какие-то нездоровые мысли или желания.
В глобальном масштабе мы выступаем за конфедерацию республик, что-то вроде Евросоюза. Зона с единой валютой, без таможенных границ, учитывающая особенности экономики. Возможно, с едиными вооруженными силами, которые будут состоять из национальных армий республик, по образцу НАТО. Вот так мы видим будущее.
— Вы часто говорите, что в Башкортостане необходимо создать высокую политическую культуру, чтобы представители других этничностей тоже хотели стать башкирами. Что это значит?
— Раньше башкиры проживали на обширных территориях от Челябинска до Волги. Есть такой термин — . И есть люди, которые считают, что эти земли надо вернуть. Я им постоянно говорю, что это нереально. Сегодня мы в своей собственной республике не можем стать [этническим] большинством. Как, зачем нам присоединять другие территории? Если мы хотим вернуть земли, на которых исторически жили наши предки, нужно, чтобы люди, которые там проживают, сами захотели стать башкирами. Для этого башкиры должны стать образованной, высококультурной нацией, людьми чести. Хорошими бизнесменами. Обладать качествами людей, с которыми хочется дружить, с которыми хочется породниться.
— А что делать с общей историей русских и башкир? Например, в современных российских учебниках нет ни слова о жестокой колонизации Башкортостана — подавлении восстаний, убийствах десятков тысяч башкир. Считаете ли вы, что эти моменты нужно как-то проговаривать?
— Конечно. Надо поставить точку. Иначе каждое новое поколение будет эти наболевшие вопросы поднимать. Потому что трагические моменты в истории — они не забываются, они будут всегда. Если они уже запечатлены в истории, в каких-то архивах, в памяти людей, которая передается из поколения в поколение. Мы никогда этого не забудем, и если не произойдет примирения, какого-то понимания, то будут возникать постоянные конфликты.
Например, США признали геноцид своих коренных жителей, предоставили им какие-то льготы и права, это самый правильный путь. Возможно, им еще есть что обсудить, но по крайней мере есть прецедент, и они начали разговаривать. Простой пример — немцы после Второй мировой. Германия проиграла, немецкий народ повинился, и на этом поставили точку. У нас такого нет. Поэтому обязательно нужно обозначить все болевые точки в общей истории русских и башкир. Все это проговорить. Обсудить причины колониальных войн, многочисленных восстаний, чтобы не повторять ошибок. Вот почему они начались? Кто в этом виноват? Об этом нужно говорить в школах. Если ребенок с детства все это узнает, значит, об этом будет знать все население.
Сегодня история Республики Башкортостан, нашего народа преподается только как часть истории России, очень маленьким отрезком. Из образования вообще убрали региональный, республиканский компонент. Раньше история башкир шла отдельным предметом. Как и культура, литература Башкортостана. Сейчас всего этого нет. Даже когда я учился, наша история начиналась с XV века, с момента вхождения части башкирского племени в состав Московского государства. И все, как будто до этого у нас истории не было. А потом люди узнают эту историю, и у них случается шок. Например, про башкирскую деревню Сеянтус, , где тысячу человек закололи, сто с лишним человек загнали в амбары и сожгли живьем, женщин и детей. И русские, , должны об этом знать и понимать, что такое не должно повториться в будущем.
— То есть нужно пересмотреть культурную политику?
— Да. Потому что когда я, уже в достаточно взрослом возрасте, узнал об этой истории, у меня был шок. Я вырос в русском селе, закончил школу в 1996 году, когда у нас не было ни башкирского языка как предмета, ничего. В конце обучения было немного про культуру и историю Башкортостана, но там ничего подобного о Сеянтусе не было. Просто рассказывали о том, какие у нас культурные традиции, какая природа, и все.
При этом я считаю, что у нас замечательная культура. Она всем нравится. С ней хорошо знакомы представители всех народов, проживающих в Республике Башкортостан. И ни от одного из них я не видел неприятия этой культуры. Многие русские пьют наш кумыс. Едят конину. На сабантуях принимают участие в скачках, в борьбе куреш, выигрывают. Сама культура уже достаточно хорошо интегрирована в общество.
— Среди российских военнослужащих, погибающих сегодня на войне в Украине, большинство русские. Но есть и дагестанцы, татары, казахи, буряты, чеченцы, тувинцы, башкиры и другие народы. Как думаете, почему они соглашаются участвовать в войне, развязанной Кремлем?
— Первая причина в том, что национальные республики в основном — это бедные республики с низким уровнем жизни. То же самое с российскими регионами. Почему мы видим так мало солдат из Москвы и Санкт-Петербурга? Потому что там уровень жизни выше. Не каждый пойдет подписывать контракт и воевать, когда он может, допустим, устроиться менеджером и получать 80 тысяч на руки.
Вторая причина, на мой взгляд, в том, что в национальных республиках проживает много пассионарной молодежи. И с каждым годом в условиях ухудшающейся экономической обстановки здесь будут расти протестные настроения. А когда к экономическим мотивам добавляется национальный фактор, получается более взрывоопасная смесь. Поэтому пассионариев надо как-то ликвидировать, вот их и отправляют на войну.
И третий фактор тоже вполне сознательный. Путин хочет замазать всех кровью, чтобы все народы вели войну с Украиной и на всех легла коллективная ответственность. Когда он говорил эти уже знаменитые слова: , он говорил как раз об этом. Он хочет, чтобы с украинцами воевал весь многонациональный народ Российской Федерации. Чтобы все запятнались этой кровью.
— Наш традиционный вопрос: как вы считаете, зачем русским нужна деколонизация? И нужна ли вообще?
— Многие, вот этот глубинный народ, пока еще не понимают, что Россия — это жестокая империя, а никакая не великая держава. Величие проявляется в другом. Особенно этого не понимают те, кто проживает где-нибудь в Рязанской или Нижегородской области и никогда не сталкивался с проблемами людей из национальных республик. Они думают, например, что Казань всегда должна быть в составе империи: «Почему мы должны татарам что-то отдавать? Какие у них могут быть особые права? Или те же самые якуты, они вообще где-то далеко, чего они там возникают?»
Вот эти люди должны в первую очередь понять, что мы — другие. У нас есть свои республики, свое государство, своя история, своя культура, что мы просто другие. И мы хотим развиваться сами по себе, отдельно. Вот это до многих русских донести очень тяжело, потому что им с детства, со школьных лет вбивали в голову про великую русскую культуру. Это видно даже на простых примерах. Например, если березка растет в Башкортостане, это ведь башкирская березка, а они все равно называют ее русской. И вот русская зима — почему она русская? В Якутии зима — якутская, а не русская.
Это великодержавный шовинизм, имперское самосознание, которое вбивается с детства. За ним ничего нет. Например, в комментариях люди, поддерживающие войну, часто пишут, что Россия никогда ни на кого не нападала, просто повторяют [Дмитрия] Пескова. Тогда я составляю короткий список случаев нападения, даже не углубляясь в историю, с советского времени. И они сразу затыкаются, потому что у них нет ответа. Ведь все это просто внушается.
Народ с таким самосознанием, с такими мыслями, будет очень глубоко переживать поражение. Опять же, как немцы после Второй мировой, оболваненные пропагандой Геббельса и не верившие в то, что немецкие солдаты творили такие ужасные вещи в концлагерях. И их собирали в группы, водили экскурсии по лагерям, по камерам, заставляли вручную раскапывать братские могилы. И только тогда они поняли, насколько все на самом деле было ужасно. Вот здесь будет то же самое. Денацификация, о которой они говорят, больше нужна именно россиянам. Нужно рассказывать про все эти ужасы, объяснять, раскрывать архивы. Мне кажется, без этого ничего не получится. Люди должны сами к этому осознанию прийти. И если этого не произойдет — не откроют архивы, не получится объяснить, — то этот шовинизм возродится. На примере той же самой Германии, только уже после Первой мировой войны.
Еще я считаю, что надо поднимать национальное самосознание не только коренных народов, но и самих русских. Они должны понимать, что в первую очередь использовали их самих, как орудие для построения вот этой колониальной империи. С помощью них завоевывали другие народы, они платили своей кровью.
— Что, как вы считаете, должны сейчас делать башкиры? Те, кто уехал из республики, и те, кто остался?
— Я глубоко убежден, что подавляющее большинство башкир [настроены] против Москвы. Я знаю, чем дышит мой народ, у них такие же желания, как и у меня. Многие просто боятся слова «свобода», вообще самой идеи независимости республики, потому что они пока в это не верят. Мыслят, как один из персонажей фильма «Побег из Шоушенка», пожилой библиотекарь: «Неужели мы все-таки станем свободными? А если да, то как мы тогда будем жить?»
Когда мне говорят, что мы не сможем [жить] без России, без русских, я отвечаю: а почему узбеки, молдаване смогли, а мы нет? Почему они могут жить в своих национальных государствах, развивать их, а мы нет? Чем мы хуже? Ведь ничем! Поэтому я бы хотел до своего народа донести, что самое главное сегодня — не соглашаться с преступными действиями российских и республиканских властей, тех коллаборантов, которые сегодня стоят у власти в Республике Башкортостан. Не надо идти у них на поводу. Скоро все закончится.
Я не осуждаю тех, кто молчит. Власть запрещает активно высказываться, . Но если ты не готов как-то активно выступать, лучше молчать и ничего не говорить, чем поддерживать Путина, эту власть, призывать к войне и так далее. Лучше ничего не делать и ждать. Готовиться к «часу икс», как я это называю. Может быть, больше читать, заниматься политическим самообразованием.
Я однажды уже говорил о том, что профессионалы в тех или иных областях должны пока что набросать план действий. Допустим, учителя, люди образования — они уже должны начать задумываться о том, что они изменят в образовании, когда Республика Башкортостан сможет сама распоряжаться своей судьбой. В ситуации, когда мы сами себе хозяева, когда нет никакого диктата из Москвы. О том, как устроить работу образовательной системы таким образом, чтобы наши дети без проблем поступали в Гарвард, Оксфорд и так далее. То же самое относится, например, к экономистам. Они должны задать себе вопрос: как должна быть устроена экономика в республике? Вот сейчас, я считаю, интеллигенция должна заниматься этим. Готовить проекты и наброски того, как будет развиваться республика, когда станет свободной.
А те башкиры, которые находятся за пределами Российской Федерации, должны понять, что только у нас сегодня есть возможность говорить от имени башкирского народа прямо и открыто, не боясь преследования. И мы обязаны это делать. И мы тоже должны обрисовать образ, скажем так, нашего светлого будущего. И когда час икс наступит и империя наконец-то рухнет, мы должны объединить усилия и создать Республику Башкортостан такой, какой мы хотим ее видеть.