Наиболее подробные, хоть и редкие материалы о группе Awazê Çiya опубликованы на турецких сайтах. В них коллектив называется однозначно: террористическим. Такая риторика характерна для официальной позиции Турции относительно борьбы курдов за сохранение своего народа и культуры, которые системно уничтожаются с начала XX века. Группа Awazê Çiya существует больше 15 лет и, по определению одной из основательниц, вокалистки Бермал Чем, является «первой группой Рабочей партии Курдистана, где партизаны поют песни о родине, о погибших товарищах, о свободе». Журналист Сергей Корнеев поговорил с Бермал Чем о творчестве на фоне сорокалетней войны, взаимном обучении участниц и участников сопротивления и значении музыки для народа Курдистана.
Автор выражает благодарность Фархату Патиеву, руководителю Курдского дома в Москве, за организацию интервью и перевод с курдского языка.
— Awazê Çiya не первая ваша группа. Вы также занимаетесь сольным творчеством. Как вы стали музыканткой?
— В детстве я играла перед зеркалом с расческой в руках, представляла, что я на сцене с микрофоном. В юности выступала на свадьбах и праздниках. Но основательно занялась музыкой только в группах Mizgîn и затем в Awazê Çiya.
У меня не было специального музыкального образования. Но в многое делается во имя обучения, поэтому я без труда нашла учителей и научилась играть на национальных инструментах и записывать звук. В Awazê Çiya мне посчастливилось играть с , которые окончили консерватории.
В горах каждый учит другого тому, что знает и умеет сам. А ты, в свою очередь, учишь следующих.
— Как появилась Awazê Çiya?
— Группа была образована в июне 2006 года. Мы работали над альбомом Siya Jîn («Тень жизни») и сначала называли себя Mizgîn, в честь курдской .
Наши голоса доносятся с гор. Жизнь протекает подобно стремительной горной реке. Здесь, в горах Курдистана, совершались великие подвиги, писалась новая история. Поэтому мы решили сменить имя на Awazê Çiya — «Мелодии гор» с курдского.
— Я смотрел запись вашего выступления во время празднования Навруза в этом году. На сцене не группа, а маленький оркестр. Есть ли ядро постоянных участников?
— У нас не может быть постоянных участников из-за положения, в котором мы живем. Кто-то из музыкантов погиб, кто-то сменил работу. Состав постоянно обновляется. Хотя среди нас есть и те, кто в группе с самого начала. Я бы особенно хотела упомянуть хевала Далила. С ним мы играем с 2001 года, когда еще выступали под названием Mizgîn.
— Как люди попадают в группу?
— Мы коллектив партизан. Любой бывший или действующий партизан, имеющий музыкальный дар и желание играть, может стать членом группы. Особой процедуры вступления не существует. Главное — быть талантливым, сообразительным и хотеть творить.
Не все участники поют или играют на инструментах. Кто-то пишет стихи, кто-то сочиняет музыку, кто-то занимается аранжировкой, кто-то записывает.
Все создается благодаря взаимному уважению, любви и желанию творить. Старые члены группы всегда помогают новым участникам. Обучают музыкальным навыкам, игре на национальных инструментах. Иногда состав группы небольшой, иногда огромный.
— Об Awazê Çiya мало информации. При этом вы очень активны. Часто выпускаете записи, постоянно снимаете клипы.
— У нас большой архив записей и выступлений. Конечно, многое не попадает в медиа и почти неизвестно за пределами Курдистана.
Мы находимся в таком месте… Вокруг постоянно идут бои. Мы одновременно и воюем, и поем. При этом мы не приветствуем популизм. Нам важнее работать над качеством песен, а не над популярностью.
— Вы смело смешиваете и фолк, и рок, и гитарные баллады, и танцевальную музыку. Мне кажется, духовая секция — самая замечательная составляющая Awazê Çiya. Вы как-либо определяете свой жанр?
— Наша музыка вбирает богатую культуру всех четырех частей Курдистана. Участники играют на всех возможных курдских музыкальных инструментах. Наш стиль можно назвать народно-революционным.
Народные песни — это еще один способ защитить курдский народ от уничтожения. Возрождая традицию, наполняя ее новым содержанием и смыслом, мы помогаем сохранить то, что на протяжении тысячелетий передавалось из поколения в поколение.
Исполняя революционные песни, мы наполняем содержание курдской культуры духом. Курдское освободительное движение дало мощный толчок для развития национальной культуры. Это отразилось даже на использовании курдского языка, ведь до национального подъема наш язык был запрещен.
— Мне очень нравится песня Gurbetellî, посвященная Гурбетели Эрсез. Вы часто рассказываете в песнях истории погибших хевале. Какие задачи вы ставите перед группой, будучи «музыкальным органом Рабочей партии Курдистана»?
— И я, и наш народ очень полюбили Gurbetellî, спетую на . Ее написал хевал Саид.
В творчестве мы увековечиваем память о наших товарищах, которые героически сражались и защищали свой народ. Мы знали многих из тех, о ком поем. Вместе жили и делили хлеб. Видели их гибель. Благодаря искусству мы можем рассказать о тех, кто боролся за чистую, наполненную смыслом жизнь.
— Да, но невозможно же построить все творчество как мартиролог?
— Язык искусства прост и вместе с тем имеет философскую глубину. События и вдохновение взаимосвязаны. Что может вдохновить? Не столько потеря близких, сколько сама наша жизнь. Она может быть насыщена героическими событиями, а может — трагедиями. Все происходит одновременно и переплетается. Мы пишем о природе, о текущем ручье, об улыбке матери, о горах, о бабочках. Даже вечерний костер в компании товарищей становится источником вдохновения.
— Группа часто выступает с концертами?
— Да, мы постоянно гастролируем. Наши концерты приурочены к национальным праздникам и значимым датам. В основном мы выступаем в Южном (Башур) и Западном Курдистане (Рожава). Там, где выступление для участников группы безопасно.
— Не относятся ли к музыке как к чему-то несерьезному, когда вокруг постоянно идет война?
— Лет сорок назад в курдском обществе с насмешкой относились к музыкантам. Это было вызвано феодальным менталитетом и религиозными догмами, навязанными курдам за два столетия. Но сейчас таких настроений уже нет. Запреты на курдский язык и культуру и , проводимая Турцией, наложили отпечаток на мышление курдов. Но разве возможно запретить заниматься творчеством целому народу?
Многие курды занимались творчеством от имени турецкой нации. Курдское общество реагировало на это с неприязнью. Не скажу, что такое отношение было распространено по всему Курдистану, но в некоторых регионах было именно так. Вместе с тем курдская культура, музыка, литература продолжали негласно развиваться.
Мы [Awazê Çiya] дети своего народа. Люди ценят наш труд, слышат в песнях особый смысл. Они рассматривают наши произведения как плод своей многолетней борьбы. Они возлагают на нас большие надежды. И это, в свою очередь, постоянно напоминает нам об огромной ответственности, подталкивает к самосовершенствованию. И, конечно, нас критикуют. Например, за то, что мы могли бы больше петь на диалектах. Или могли бы популяризовать малоизвестные стили курдской музыки. Вся эта критика, безусловно, важна для нас. Ведь Awazê Çiya должна представлять все разнообразие курдского языка и культуры.