Нет более захватывающих эмблем современной культуры национализма, чем кенотафы и Могилы Неизвестных Солдат.1
Хальбвакс говорил о нелинейном развитии коллективной памяти, в котором чувство реальности неотделимо от повседневной жизни и социальные группы и их интересы формируют восприятие прошлого2. Хобсбаум объяснял ориентацию коллективной памяти на настоящее тем, что общество стремится к исторической преемственности. Он предполагал, что политические и социальные изменения происходят через «изобретение» новых ритуалов и символов. Эти символы могут быть повторно использованы для легитимации политических и военных действий правительства3. Приход Путина к власти начал жесткую эру политизации и манипуляций памятью. В инаугурационной речи 7 мая 2000 года он заявил:
...в Кремле — средоточие нашей национальной памяти. Здесь, в стенах Кремля, вершилась история нашей страны, и у нас нет права быть Иванами, не помнящими родства, мы не должны забывать ничего, мы должны знать свою историю. Знать ее такой, какой она есть, извлекать из нее уроки. Всегда помнить о тех, кто создал российское государство, отстаивал его достоинство, делал его великим, мощным, могучим государством. Мы сохраним эту память и сохраним эту связь времен… Считаю своей святой обязанностью сплотить народ России, собрать граждан вокруг явных целей и задач. И каждый день служения отечеству помнить: у нас одна родина, один народ, у нас с вами одно общее будущее4
Его риторика выстраивалась вокруг неразрывной связи между современной Россией и ее «тысячелетней» историей, тем самым легитимизируя Путина как законного исторического преемника, а его режим — как продолжение и Российской империи, и СССР. Инструментом «сплочения» граждан:ок стала национальная идея, которая формировалась на основе широко узнаваемых, положительно и однозначно воспринимаемых в обществе символов и ритуалов5. Согласно опросу «Левада-центра» в 2003 году о Второй мировой войне, в семьях 84% россиян есть или были участники ВОВ, а 80–85% граждан:ок праздновали День Победы6. В опросе 2006 года «Какую дату следует праздновать как главный государственный праздник?» 57% респондент:ок ответили: 9 Мая7. В сложном и неоднозначном контексте событий прошлого столетия и на волне ельцинской избирательной политики отчуждения от советского прошлого победа в Великой Отечественной войне стала главным и единственно возможным символом объединения общества, из которого путинский режим сформулировал национальную идею.
Поиск национальной идентичности
Распад СССР дал начало поиску национальной идентичности для новообразовавшейся Российской Федерации. 30 июля 1996 года в выпуске № 142 «Российской газеты» под заголовком «Кто мы? Куда идем?» на главной странице было помещено небольшое объявление о конкурсе «Идея России». К участию приглашались все, «кто верит в возрождающуюся Россию, в талант, трудолюбие и патриотизм россиян» и готовы изложить на пяти-семи страницах общенациональную объединяющую идею России. Присылать идеи предлагалось в редакцию газеты с пометкой «Идея для России», а лучший проект газета обещала вознаградить 10 млн рублей8. Этот конкурс был опубликован в официальной газете Правительства РФ ровно через 27 дней после победы Ельцина на президентских выборах 1996 года, которые характеризовались манипулятивной информационной кампанией в его поддержку.
Распад СССР и последующие события не запустили радикальное переосмысление советской истории, переопределение морали, социальных отношений, не привели к люстрации на территории России. Сформированные советским прошлым мифы не исчезли целиком, а зафиксировались в гибридной форме с отвержением одних исторических аспектов и закреплением других. Лидеры коммунистической партии продолжили использовать лозунг «За нашу советскую родину», при этом параллельно заявляя, что они не «партия Троцкого и Берии, Власова и Яковлева, Горбачева и Ельцина»9. Демократы, сначала отказавшись от патриотичного мифообразования из-за ассоциаций с коммунистической пропагандой, не смогли выстроить новый нарратив вокруг событий путча 1991 года и «свободы» и в итоге, поняв, что начинают терять власть, частично вернулись к чествованию позитивных аспектов советского прошлого. Политические акторы, следуя своим целям, мобилизовали знакомую советскую коллективную память, стараясь объединить граждан:ок вокруг символов прошлого.
Ельциным и российским правительством было предпринято несколько попыток мифологизации новых потенциально популярных исторических событий, которые могли сформировать российскую идентичность. Например, одним из них стал путч в августе 1991 года и победа над путчистами. В начале миф о «свержении хунты» разворачивался вокруг чествования трех погибших во время путча: был возведен памятный камень в их честь, граждан:кам, защищавшим Белый дом на стороне оппозиции, были вручены медали, а площадь перед Белым домом была переименована в площадь Свободы. Однако празднование победы над путчистами превратилось в невнятный День российского флага. Праздник Дня независимости России, приуроченный к провозглашению 12 июня 1990 года РСФСР государственного суверенитета, вызывал вопросы к формулировке, так как непонятно, от кого Россия хотела быть независимой, являясь «главной» советской республикой. Принятие Конституции РФ 12 декабря 1993 года также не стало официальным праздником — выходным из-за отсутствия парламентской поддержки. Ни один из новых праздников не пользовался популярностью и участием граждан:ок10.
Параллельно с неудачами в формировании новой мифологии празднование Октябрьской революции оставалось официальным праздником коммунистов, а День Победы — значимым днем для всех граждан. Если от праздника революции демократы открещивались, то 9 Мая не было таким однозначным и требовало адаптации советских патриотических мифов к реалиям демократической России. Критический нарратив демократов разворачивался вокруг того, что победа над фашизмом — это подвиг народа не благодаря, а вопреки Сталину и партии. 9 мая 1992 года вместо военного парада на Красной площади было шествие ветеранов не только из бывших советских республик, но и из США, Франции и Великобритании. В шествии также принимали участие бывшие заключенные концлагерей11. Коммунисты обвинили демократов в недостатке внимания к этому празднику, в том, что немецкий оркестр маршировал вместе с ветеранами, в принижении значения национальной победы и даже убийстве духа патриотизма. Празднование Дня Победы стало соревнованием между коммунистами и демократами12.
К 1995 году правительство Ельцина осознало влияние праздника на патриотические настроения, особенно в условиях нестабильной экономики. Празднование вернулось на Красную площадь, а парад военной техники прошел на Поклонной горе. Кроме этого, ритуалы парада остались теми же, что и в СССР: лидер на мавзолее, министр обороны объезжает на машине солдат, кричащих «ура». Первый раз советский и российский флаги были официально подняты вместе. 19 мая 1995 года Ельцин подписал закон «Об увековечении победы советского народа в Великой Отечественной войне», в котором День Победы объявлялся всенародным праздником и нерабочим днем с ежегодным военным парадом. Наряду с этим вводилась ответственность за сохранение памятников и мемориальных сооружений, провозглашалась борьба с фашизмом на территории РФ, запрет на публичное отождествление СССР с нацистской Германией и отрицание решающей роли советского народа в победе13. Частичное возвращение к советским ритуалам празднования 9 Мая и закрепление особого статуса ВОВ на законодательном уровне положили начало институционализации коллективной памяти об этом историческом событии.
Институционализация коллективной памяти о ВОВ
Несмотря на то, что патриотизм как национальная идея14 был официально озвучен15 Путиным только в 2016 году, институционализация исторической памяти и патриотическое воспитание начались в 2001 году. Пять государственных программ патриотического воспитания граждан России были утверждены законодательно: 2001–2005 годы (финансирование 177,95 млн рублей)16, 2006–2010 (финансирование 497,8 млн рублей)17, 2011–2015 (финансирование 777,2 млн рублей)18, 2016–2020 (финансирование 1 718,6915 млн рублей)19, 2021–2025 (сумма финансирования не опубликована). Программа затрагивала разные возрастные и социальные группы и сосредоточилась на семье как на ключевой для режима социальной единице. Было выбрано политико-социальное направление на консолидацию общества вокруг патриотических идей, укрепление образа государства у населения, повышение воспитательного воздействия российской культуры, искусства и образования на формирование патриотизма. В отдельную категорию выводились поднятие престижа военной и государственной службы, формирование личности, верной своему отечеству и готовой к выполнению долга по защите интересов родины.
Правительство создавало и поддерживало проекты, которые были связаны с патриотическим воспитанием и военной : оргкомитет «Победа» для проведения мероприятий, связанных с ВОВ20; поисковое движение России по увековечиванию памяти погибших при защите отечества с поиском тел и их захоронением21; патриотическая кампания «Мы помним» для последних классов школы и студентов22; открытие исторического парка «Россия — моя история» на ВДНХ; поддержка военных музеев и экспозиций; проведение детских военных фестивалей; празднование юбилеев военных и военных дат; установление памятников и мемориальных знаков; публикации научно-популярных исторических журналов; финансирование историко-патриотического кино, муралов и тематических поездов.
Одновременно с программой поддержки и финансирования создавались институции памяти и законы, контролирующие историю: 2002 год — создание Российского центра гражданского и патриотического воспитания детей и молодежи23, 2004-й — создание Фонда исторической перспективы24, 2008-й — создание фонда «Историческая память»25 и Федерального агентства по делам молодежи, 2009-й — указ президента о комиссии при президенте РФ по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России, 2012-й — указ президента о проведении Года российской истории26, создание Российского исторического общества27 и Российского военно-исторического общества (с открытием региональных отделений по всей России), 2015-й — создание Юнармии для детей с 8 до 18 лет29. Фокус на событиях ВОВ хоть и не был единственным, но имел ключевое значение для формирования национальных мифов.
Формирование мифов
Хатчинсон говорил о четырех механизмах, через которые войны формируют нацию: войны являются материалом для мифов, уникальные нарративы которых наделяют общество смыслами; они выстраивают дуальность «мы — они», из которой развивается коллективное самоопределение; они формируют социальные ритуалы, развивающие чувство общности; наконец, результаты войны могут побудить государственную политику и как индивидуумов, так и общество в целом вводить эти ритуалы и символы в повседневную жизнь. Он утверждал, что «война может породить набор исторических мифов, которые закрепляются в сознании населения так, что они становятся основой для объяснения и оценки событий»30.
Допуская, что коллективная память нелинейна и современная реальность формирует восприятие прошлого (Хальбвакс), можно предположить, что национальный миф (в данном случае миф о ВОВ) также является объектом постоянных реконструкций, изменений, делает акцент на «позитивных» аспектах исторического события с параллельным игнорированием «спорных» моментов. Путин в своих речах вырабатывал моральную аргументацию, где Россия выступает в качестве миссионерки, освободительницы Европы от фашизма. Этим он легитимизировал дискурс жертвы, чьи страдания требуют если не компенсации, то безоговорочного уважения:
«…святой долг — уважать память отцов, похороненных в родной земле и на полях сражений Европы. Наш народ отдал победе все»31.
«Россия последовательно проводит политику по укреплению безопасности в мире. И у нас есть великое моральное право — принципиально и настойчиво отстаивать свои позиции, потому что именно наша страна приняла на себя главный удар нацизма, встретила его героическим сопротивлением, прошла через тяжелейшие испытания, определила сам исход той войны, сокрушила врага и принесла освобождение народам всего мира»32.
Постоянная отсылка в речах к добродетели, служению государству и родине возводит в культ тех, кто умер в боях за страну. Смерть и постоянная коммеморация героев связывают кровью последующие поколения. Они умерли ради будущего еще нерожденных и бессмертны, потому что память об этом подвиге будет жить всегда. Это автоматически обязывает новые поколения, ради которых умерли, повторять судьбу предков, чтобы выполнить долг перед ними. Патриотизм и национализм смыкаются в одном круге со смертью и ее повторением:
«Вот и сегодня каждый мальчишка в России знает о Сталинграде, знает о Курской дуге. По сути, в каждой семье есть свои герои. Свои герои той жестокой войны. И эти знания, и эта память — бессмертны. А значит, бессмертно и величие Родины. Бессмертна гордость народная и русский патриотизм. И потому никакая сила не может победить русское оружие, сломить армию… Ваша судьба и ваши подвиги — лучшая школа жизни. Пример для тех, кто поднимает наше новое сильное государство»33.
«Когда вставал вопрос о защите родной земли, поднимался весь наш народ. Откуда бралась его исполинская духовная мощь, готовность жертвовать собой? Все это возникало из искренней, идущей от сердца любви к своей стране. Эти чувства патриотизма передаются у нас из поколения в поколение, и это особенно остро понимаешь, когда наступает День Победы в Великой Отечественной войне, 9 Мая: словно слышишь, как сердца всех людей бьются в унисон. Такое мощное единство и ветеранов, их детей, внуков, и уже правнуков беспрецедентно»34.
В совокупности с масштабной патриотической образовательной программой и медиапропагандой эта риторика сформировала два мифа. Первый, обращенный вовне и служащий прежде всего геополитическим целям: «Россия — освободительница мира и Европы». Второй, направленный на собственных граждан: «Предыдущие поколения умерли за родину и поэтому бессмертны. При необходимости будущие поколения должны повторить их судьбу».
Закрепление ритуалов и символов
Через ритуалы и символы, уже известные или новоизобретенные, мифы воплощаются в перформативных телесных актах, а участни:цы в следовании им обнаруживают общность. Ритуалы привязаны к определенным датам, их воздействие основывается на постоянном повторении одних и тех же кодов. Государство является структурой, которая определяет национальные праздники и количество нерабочих дней в календаре для соблюдения ритуалов коммеморации35.
Самым узнаваемым государственным ритуалом является парад Победы на Красной площади, проходящий по одному и тому же сценарию каждый год. С 2008 года было принято решение возобновить показ военной техники, что знаменовало собой прямую ассоциацию с советской традицией и демонстрацию «силы» современной России36. Парад всегда оставался закрытым для граждан:ок и транслировался по главному государственному каналу. Официальная часть празднования всегда перемешивалась с личной, семейной. В моей семье было принято смотреть парад по телевизору, затем красиво одетыми идти возлагать цветы к небольшой стеле с красной звездой и надписью «Никто не забыт — ничто не забыто», читать для ветеранов проникновенные военные стихи о молодых ребятах и девушках, которые уходили на фронт и не возвращались. Ветераны в ответ делились воспоминаниями и давали потрогать медали. Всегда громко играли военные шлягеры, и дети хвастались друг перед другом: у кого дед погиб, а у кого вернулся. Все это заканчивалось ритуалами совместного принятия пищи где-то на природе, где часто пили алкоголь в качестве ритуала поминания тех, кто погиб на войне.
Вводились и новые символы, например георгиевская ленточка и «Бессмертный полк». Введенная в 2005 году журналистами государственного РИА «Новости» акция «Геогиевская ленточка» сейчас считается неотделимой от празднеств 9 Мая и является устоявшимся символом Победы. Опрос 2007 года показывает, что 76% относятся к символу положительно и воспринимают его как «гордость за страну», «сохранение памяти», «уважение к ветеранам», «священный праздник Победы»37. Этот символ сопричастности Победе массово вошел в перформативное действие. Люди из года в год в преддверии 9 Мая прикрепляют оранжево-черную ленту к одежде и машинам. Другим нововведением стала акция «Бессмертный полк», начавшаяся в 2012 году как автономный акт коммеморации родственников погибших в ВОВ, но через пару лет целиком апроприированная Кремлем. Устав «Полка» формирует универсальные правила проведения шествия, которые «объединяют людей» по схеме «Одна страна — один полк» с конечной целью «превратить „Бессмертный полк“ во всенародную традицию празднования Дня Победы 9 Мая» и «сохранить в каждой семье личную память о поколении Великой Отечественной войны»38. В 2015 году де-факто государством была зарегистрирована организация «Бессмертный полк России», которая стала клоном народного полка39. Перформативное шествие, в котором сливались прошлые поколения и те самые «будущие», за которые, согласно идеологии, были отданы жизни, стало еще одним способом укрепления мифов великодержавности России и преемственности поколений.
Одно из центральных мест в подкреплении мифов вне календарных дней занимала и занимает публичная коммеморация павших солдат в виде мемориалов и памятников. Умершие выступают в образе хранителей национальных ценностей и образца для подражания и источника смысла жизни новых поколений. Коммеморация павших солдат видоизменяет (сдвигает в будущее) отношение к смерти и времени40.
В 2017 году Путиным был подписан закон, предусматривающий ряд мер по развитию гуманитарного сотрудничества с зарубежными странами в целях продвижения «объективной исторической и актуальной информации о России» и ее роли в победе над нацизмом. Особая роль отводилась российским и советским воинским захоронениям и мемориальным объектам. За рубежом предписывались паспортизация объектов и поддержание их в надлежащем состоянии, внутри России планировалась установка новых мемориалов, памятников и памятных знаков, посвященных Победе41. В 2020 году была завершена постройка 25-метрового мемориала советскому солдату подо Ржевом42. Тогда же был достроен главный храм вооруженных сил Российской Федерации, посвященный 75-летию победы в ВОВ, прославляющий «величайшую победу жизни над смертью»43.
Практически в каждом населенном пункте России, независимо от количества жителей, есть мемориалы, памятники или стелы, посвященные ВОВ. Они часто расположены на центральных площадях или в знаковых местах. В поселке, где я родилась, была стела с надписью «Никто не забыт — ничто не забыто». Каждый день по пути в школу я проходила мимо нее. Моя мама говорила, что она стоит «в честь героев, которые отдали жизни за родину, за твое и мое будущее, за будущее всего мира, это память о них, они живы в наших сердцах». Когда я была ребенком, эти слова вызывали священный трепет и значили, что прошлое и будущее неразделимы и связаны кровью, что я существую только благодаря тем, кто умер за меня, и если ситуация повторится, мне нужно быть готовой пожертвовать своей жизнью ради государства и будущих поколений. Каждый год за месяц до Дня Победы, независимо от возраста, мы читали литературные произведения, связанные с войной, учили военные песни и стихи. Когда я читала эту поэзию перед аудиторией, я закрывала глаза, чтобы представить себя на месте тех, кто сражался, чтобы почувствовать, что это я умираю или, наоборот, выживаю и спасаю товарищей. Мой голос всегда дрожал из-за эмоций, и после чтения стихотворения я выбегала из зала, чтобы скрыть слезы. Я была готова отдать свою жизнь за родину, я была готова пойти на войну, я желала быть как те, кто умер в ВОВ.
Публичная коммеморация в виде мемориалов и памятников, агрессивное патриотическое воспитание детей и подростков последние 22 года, культ силы государства, культ победы, в котором Россия представлена освободительницей мира и Европы, а умершие за родину предыдущие поколения воспринимаются бессмертными, сформировали ориентированную на войну российскую идентичность.
Заключение
В январе 1997 года «Российская газета» присудила половину обещанных денег Гурию Судакову за его статью о национальной идее для России. Судаков предложил «шесть принципов русскости», в которых он противопоставлял «русского человека» Западу:
«Русскому мало личной выгоды. Он рвется отвечать за Отечество… Мы не можем без детей, родных, мы не можем и без родного коллектива. Коллективизм — наша национальная особенность… Как душу настроить — вот забота русского. Терпение, воздержание, жертвование собой для других, для добра — вот нравственные ценности русских. Через страдания крепнет душа, реализуются способности человека… Совесть и правда — бог русских, а покаяние — обязательный принцип бытия. Нравственность — сердцевина любой цивилизации, но, кажется, русской особенно… Для русского более значимо общество, Родина, слава и власть. Деловитость у нас развита меньше, отсюда реализация патриотизма — через жертву, благотворительность»44.
Эта единственная удостоенная премии статья описывает «русского человека», исключая из поля зрения другие национальности России. Были опубликованы и другие пассажи, суть которых варьировалась от необходимости покаяния за прошлое до необходимости возвращения империи. Выделив текст Судакова, редакция так и не опубликовала победите:льницу. Весной 1997-го конкурс был прекращен с аргументацией важности процесса поиска идеи, а не результата. Идея ельцинского правительства о формировании нового национального мифа провалилась. Ельцин покинул свой пост, не выстроив символы и традиции вокруг положительных воспоминаний об основании России и принятии новой Конституции.
Победоносно-националистическая идея сформировала общество, где военизированное мужество и патриотизм превратились в массовую культуру. Война стала не просто нормой, а священным событием, которое часть общества с нетерпением жаждала повторить.
Можно строить предположения об изменениях, которые должны произойти, чтобы эта национальная идея перестала существовать. Но если на секунду представить, что мифы, построенные на ВОВ, больше не релевантны, то какой может быть государственная идея России? Кажется, что единственно возможной для России мифологией (независимо от того, сохранит она территории или распадется) должна стать антинациональная, развивающаяся по формуле «Нет памяти — нет идентичности, нет идентичности — нет нации»45.
