В XVIII веке немцы начали эмигрировать в Российскую империю, скрываясь от военного призыва, религиозных преследований и тяжелых экономических последствий войн. Немецкая диаспора плотно интегрировалась в экономическую и культурную жизнь империи. Но в XX веке ее судьба сложилась трагически: немецкие фермеры, ученые, политики и предприниматели превратились во «врагов народа». В статье я расскажу, почему немцы оказались в Российской империи, как менялось отношение к ним, какой была немецкая республика в составе СССР. И как в итоге немцы оказались в центральноазиатских республиках уже советской империи.
Описывая историю немецкой диаспоры, я расскажу и историю Эдуарда — немца, который родился в Кыргызстане и в 1989 году, когда ему было десять лет, репатриировался в Германию. Эдуард живет и работает в Германии, говорит по-русски, помнит СССР, много знает о Кыргызстане и любит путешествовать по нему на своем минивэне. Я познакомилась с Эдуардом во время одного из таких путешествий, и он рассказал мне историю своей семьи и поделился архивными фотографиями.
Как немцы попали в Российскую империю
В 1762 году императрица Екатерина II подписала манифест «О позволении иностранцам селиться в России и свободном возвращении русских людей, бежавших за границу». Манифест гласил:
«А как Нам многие иностранные, равным образом и отлучившиеся из России Наши подданные, бьют челом, чтоб Мы им позволили в Империи Нашей поселиться: то Мы Всемилостивейше сим объявляем, что не только иностранных разных наций, кроме , благосклонное с Нашею обыкновенною Императорскою милостию, на поселение в Россию приемлем, и наиторжественнейшим образом утверждаем, что всем приходящим к поселению в Россию, Наша Монаршая милость и благоволение оказывана будет, но и самим до сего бежавшим из своего отечества подданным, возвращаться позволяем.»
Иными словами, Екатерина II приглашала в Российскую империю всех иностранцев — кроме евреев, которые позже стали российскими подданными поневоле, из-за трех разделов Речи Посполитой в 1772, 1793 и 1795 годах.
По условиям манифеста, иностранные колонисты получали привилегии. Например, освобождались от налогов на 30 лет, если селились на «свободных» землях. Такими считались урочища в Тобольской, Астраханской, Оренбургской, Белгородской губерниях, земли от Саратова вверх и вниз по Волге. Это были «новые территории» в составе Российской империи, которая двумя веками ранее захватила Поволжье после разрушительных походов на Казанское и Астраханское ханства.
Создание нарративов о «свободной», «пустой» земле — один из устойчивых риторических приемов колониальной власти. Но эти земли не были «пустыми» — на них проживали коренные народы: тюркские, ойратские (калмыки) и финно-угорские. Финно-угорские группы — мокша, эрзя, марийцы, удмурты — населяли Поволжье еще в древности. В Средневековье в регион начали проникать тюркские кочевые группы, впоследствии создавшие Хазарский каганат, Волжскую Булгарию, Золотую Орду, Казанское и Астраханское ханства и сыгравшие большую роль в этногенезе татар и чувашей. А в XVI–XVII веках на эти земли из Джунгарии также начали мигрировать калмыки.
Коренные народы захваченных земель продолжали сопротивление колонизации, в том числе военными способами. Освободительная борьба калмыков, татар, башкир и других народов Урало-Поволжья воспринималась представителями колониальной власти как помеха эффективному управлению. Казанский губернатор Артемий Волынский в 1719 году писал:
«От Саратова до Астрахани, между городов по двести и по триста верст жила никакого нет, того ради, как купецким людям, так и протчим проезжим и рыбным ловцам от калмыков и от кубанцев чинится великое разорение и работных людей берут в плен.»
Политика Петра I по усилению имперской власти в Поволжье включала принудительную христианизацию всего местного населения, лишение служилых татар назначенных им ранее привилегий, повышение налогов и другие репрессивные экономические меры. К середине XVIII века эти меры , и власти принялись активно «осваивать» регион.
Администрация Екатерины II понимала сельскохозяйственный потенциал плодородных земель Поволжья. Поэтому она особенно активно вербовала колонистов с территории нынешней Германии, где агрокультура к тому времени была развита лучше. Руками колонистов Екатерина хотела поднять сельское хозяйство на завоеванных землях. Колонисты считались более лояльными империи, чем завоеванное местное население. Ведь в обмен на лояльность государство давало им множество привилегий, которых они как представители притесняемых религиозных меньшинств были лишены в местах исхода.
Колонистов освобождали от уплаты налогов, обещали беспроцентные ссуды на строительство домов и закупку оборудования, компенсацию путевых расходов, полное самоуправление в колониях. А еще — свободу вероисповедания. Для предков Эдуарда, меннонитов, это стало одной из причин эмигрировать в Российскую империю.
Меннониты — одно из протестантских религиозных течений, возникшее в 1530-е годы в ходе реформационного движения в Нидерландах. Меннониты были принципиальными пацифистами, они по религиозным убеждениям отказывались брать в руки оружие и воевать. Из-за этого их считали противниками не только церкви, но и государства и активно преследовали в Нидерландах, Священной Римской империи и Пруссии.
В XVIII веке Пруссия была милитаризованным государством, которое много воевало и захватывало соседние земли. Правителя страны Фридриха Вильгельма I даже прозвали королем-солдатом. Меннонитов тоже пытались призвать в армию, где срок службы тогда составлял 20 лет. Чтобы скрыться от призыва, они ехали в Российскую империю — именно так туда попали предки Эдуарда, ранее жившие на севере нынешней Германии, на островах на границе с Нидерландами.
Впрочем, и в Российской империи свободу вероисповедания немцев ограничивали: она не должна была «ущемлять интересы» православной церкви. Немцы могли строить церкви и содержать пасторов лишь там, где большинство населения составляли люди их веры, то есть только в своих колониях. Кроме того, им было запрещено проповедовать свою веру среди православных. Но в Российской империи их хотя бы не призывали в армию, по крайней мере поначалу.
В империю ехали как меннониты, так и лютеране, и другие протестанты, а также католики. Вестфальский мир, которым в 1648 году завершилась Тридцатилетняя война в Священной Римской империи, закрепил за каждой местностью Европы свой религиозный статус. Давление на протестантов, оказавшихся в католических землях (и наоборот), экономические последствия войны — все это вынуждало людей эмигрировать.
В Российской империи немцы селились не только в Поволжье, но и в Северном Причерноморье, Закавказье, Крыму, на северо-западе Украины, Северном Кавказе и в Сибири. Между колонистами и местным населением случались конфликты, в основном по поводу земли. Иногда вооруженные отряды даже нападали на немецкие колонии.
Вторая волна немецкой миграции в Российскую империю началась после выпущенного в 1804 году указа Александра I «О позволении помещикам и владельцам земель принимать и выписывать иностранных колонистов для поселения их на своих землях». В указе была ясно обозначена цель приглашения колонистов в империю:
«Выгоды и пользы, каковых ожидать могут помещики от поселения на их землях иностранных колонистов, суть неисчислимы. От сего умножится число рабочих рук: земли, впусте лежащие, обработаются с отличным искусством; количество произведений усугубится, и, что всего выгоднее, земледелие, производимое искусными и знающими работниками, распространится от колонистов и между другими поселянами.»
К 1897 году немецкие колонисты составляли 1,4% населения Российской империи. Для сравнения, на 2020 год процент немецкого населения в России достигает не более 0,13%. По численности немецкое население империи было сравнимо с населением целой страны, например, Латвии в 2024 году. Некоторые немцы так обрусели и интегрировались в жизнь империи, что сегодня их иногда принимают за русских, не зная об их немецком происхождении. Среди них — Денис Фонвизин, Петр Струве, Михаил Барклай де Толли и другие немцы, которые внесли большой вклад в развитие страны.
Немцы на службе Российской империи: инструмент для власти, захватчики земель для коренных жителей
В Российской империи немцы заняли двоякое положение. С одной стороны, они были привилегированными по отношению как к коренным народам, так и к русским крестьянам. Зачастую немцам давали земли изгнанных, лишенных возможности кочевать (в случае кочевых народов) людей. Земли изымали и раздавали дворянам и служилым людям на Урале, в Сибири, киргизских степях, Приамурье, Закавказье.
При этом сами немцы были инструментом в руках властей, помогающим укреплять сельское хозяйство империи. Немцы привезли с собой плуг, косу и деревянную молотилку, которые до этого в России почти не использовали. Немецкие колонии стали одними из крупнейших поставщиков пшеницы, ржи, овса, ячменя, льна, конопли, табака, картофеля. Немецкие колонисты развивали и промышленность: производили муку, масло, сельскохозяйственные орудия труда, шерсть, кожу, ткани. Особенно мощно промышленное ткачество было развито в колонии Сарепта — в честь нее называется ткань сарпинка.
Однако начиная с середины XIX века немцев лишали их привилегий. В 1860-х годах Александр II ввел обязательную военную службу для немцев. Немецких колонистов лишили особого правового статуса и приравняли к обычным крестьянам. Не всем немцам это понравилось, и некоторые эмигрировали в Северную и Южную Америку. И поступили очень дальновидно. Ведь настоящий кошмар начался позже.
Немцы во время Первой мировой. Враги народа
После начала Первой мировой войны антинемецкие настроения в России усилились. Германская империя стала главным военным противником. Британская и Французская империи, Сербия и Российская империя воевали против Германской и Австро-Венгерской империй. Позднее к ним присоединились другие страны. Пропаганда с обеих сторон всячески демонизировала противника и создавала «образ врага» — жестокого, подлого и бесчеловечного существа. Так произошло и с немцами.
В брошюре «Немец» 1914 года о них писали:
«— Любит заваливать рынки посредственного качества дешевкой, но сам всему знает цену и на дешевку не бросается..
— Немец современный мечтает не о Боге и Вселенной, а о вооруженных погромах..
— Немец распух от гордости, от своего кайзера, от презрения к окружающей русской среде.»
Пропаганда приписывала немцам ненависть к русским. Одновременно утверждалось, что Россия много раз помогала Германии и та практически обязана ей своим существованием.
Масла в огонь подливал и расцветающий по всему миру национализм. Немцев не любили за то, что они живут в закрытых обособленных колониях, и за то, что они так широко представлены в правительстве и при дворе. Эти настроения встречались в обществе и до Первой мировой, находились люди, которые призывали бороться с «немецким засильем». А после начала войны в прессе развернулась широкая антигерманская кампания.
В стране развивалась шпиономания: как писал депутат IV Государственной думы Сергей Шидловский, «каждый администратор старался найти у себя немца и изгнать его». В России закрывались немецкие школы и газеты. В 1915 году вышел указ об обязательном увольнении всех немцев с московских предприятий и прекращении в городе деятельности немецких фирм.
Немецким колонистам, которых раньше ценили за трудолюбие и добропорядочность, тоже досталось. Как минимум их изображали грубыми и невежественными дикарями, «развенчивая миф» об эффективности их работы. А как максимум — обвиняли в подрывной деятельности, поджогах и атаках на русских крестьян.
Санкт-Петербург, название которого вызывало ассоциации с немецкими городами, переименовали в Петроград. Императрицу Александру Федоровну, немку по происхождению, обвиняли в контактах с «вражеской стороной» и отстаивании немецких интересов. Это были просто слухи, которые так и не нашли подтверждения, но они подрывали доверие к власти и способствовали падению авторитета монархии.
В 1915 году в Российской империи приняли законы о принудительном отчуждении земель у выходцев из Германии и Австро-Венгрии в западных губерниях. Эти законы лишали граждан немецкой национальности права владеть землями и обрабатывать их в пределах 150-верстной (160 километров) полосы «вдоль существующей государственной границы с Германией и Австро-Венгрией и прилегающего к сей полосе района». Также запрет распространялся на 100-верстную (106 километров) полосу «вдоль государственной границы в Бессарабской губернии, побережья Черного и Азовского морей с их заливами, включая всю территорию Крымского полуострова, и по всей государственной границе в Закавказье от Черного до Каспийского моря». Это как раз те места, где проживало много немецких колонистов.
«Подданные враждебных государств» лишались судебной защиты. Все немцы, чьи предки получили российское подданство менее ста лет назад, становились военнопленными и подлежали интернированию — принудительному задержанию, переселению или иному ограничению свободы передвижения. С весны 1917 года всех немцев Поволжья планировали выселить в Сибирь. Эти планы сорвала Февральская революция. Но — спойлер — впоследствии их все-таки реализуют.
Кульминацией германофобии в Российской империи стали немецкие погромы в 1914–1915 годах. В Москве десятки тысяч человек нападали на магазины, принадлежавшие людям с немецкими фамилиями, сжигали витрины, расхищали товары. Самый крупный погром, в котором приняло участие более ста тысяч человек, произошел 27–28 мая 1915 года. Тогда было убито пять человек немецкого происхождения, разгромлено 475 коммерческих предприятий, 207 частных квартир и домов.
АССР Немцев Поволжья. Немецкая республика в составе СССР
Первая мировая закончилась, в России сменилась власть. А вместе с тем изменилось и отношение к немцам, которые из «врагов народа» превратились в «строителей коммунизма». С 1923-го по 1941 год в составе СССР даже существовала автономная республика немцев Поволжья. У немецкой АССР была конституция и свое правительство.
АССР Немцев Поволжья располагалась на части территорий современных Саратовской и Волгоградской областей. Интересно, что административные единицы в республике назывались кантонами — прямо как в Швейцарии. Столица АССР находилась в городе Энгельс, немцы также называли его Kosakenstadt. В республике проживали не только немцы, но они составляли большинство. Согласно переписи 1926 года, из 571 тысячи населения республики 66% были немцами, 20% — русскими и 14% — представителями прочих национальностей. Немецкий считался вторым официальным языком, на нем издавали газеты и преподавали в школах.
В АССР Немцев Поволжья проживали далеко не все советские немцы. К 1939 году в СССР насчитывалось 1,4 миллиона немцев. Из них только 376 тысяч жили в Поволжье. Все остальные находились в различных областях и городах РСФСР, Украине, Казахстане, Грузии.
Несмотря на наличие автономии, жизнь в АССР Немцев Поволжья была непростой. Коллективизация уничтожила тысячи эффективных крестьянских хозяйств. Им на смену пришли колхозы. Колхозникам было запрещено самостоятельно управлять своими хозяйствами и решать свои проблемы. Они могли лишь выполнять поступающие сверху предписания, которые не всегда учитывали особенности места и специфику коллектива.
Почти весь урожай нужно было отдавать государству. В 1931–1933 годах это привело к голоду во многих селах республики. Пытаясь спастись, люди забирали себе остатки урожая. В ответ на это правительство издало знаменитый «закон о пяти колосках», наказывающий людей даже за мелкое хищение зерна, которое считалось «общественной собственностью». Только за половину 1932 года в АССР Немцев Поволжья по «закону о пяти колосках» расстреляли 32 человека и посадили на десять лет 325 человек.
Автономия продолжалась недолго. Уже в начале 1930-х годов Сталин начал закрывать немецкие школы, вузы и газеты, лишать немецкий язык статуса официального. А в 1937–1938 годах всех «германских подданных» (по факту просто советских немцев), работавших на предприятиях оборонной промышленности, арестовывали. Было осуждено 55 тысяч немцев, расстреляно почти 42 тысячи, сослано 13 тысяч. Отношения между СССР и Германией ухудшались, и «под каток» попадали обычные люди. Но это было только начало — впереди была Вторая мировая война.
Немцы в СССР во время Второй мировой. И снова враги народа
В августе 1941 года АССР Немцев Поволжья была ликвидирована. Тогда же всех советских немцев начали выселять в Казахскую и Киргизскую ССР, а также в прочие республики Центральной (Средней) Азии, в Сибирь и на Алтай. Всего в годы войны депортировали почти миллион немцев. Как и во времена Первой мировой, немцы считались «угрозой безопасности» просто по факту своего происхождения.
Вот как газета «Большевик» за 30 августа 1941 года объясняла причины депортации немцев:
«По достоверным данным, полученным военными властями, среди немецкого населения, проживающего в районе Поволжья, имеются десятки тысяч диверсантов и шпионов, которые по сигналу, данному из Германии, должны произвести взрывы. О наличии такого большого количества диверсантов и шпионов никто из немцев, проживающих в районах Поволжья, советским властям не сообщал. Следовательно, немецкое население Поволжья скрывает в своей среде врагов Советского Народа и Советской власти. Во избежание таких нежелательных явлений и для предупреждения серьезных кровопролитий Президиум Верховного Совета СССР признал необходимым переселить все немецкое население, проживающее в районах Поволжья, в другие районы.»
Немцев депортировали так же, как и другие народы в СССР: финнов, поляков, литовцев, латышей, эстонцев, украинцев, корейцев. На сборы давали 24–48 часов. С собой разрешалось взять личное имущество, мелкий инвентарь и продовольствие — всего не более одной тонны на семью. За уклонение от депортации грозила уголовная ответственность. В основном немцев депортировали в Сибирь, там они работали на заводах, эвакуированных с прифронтовых территорий. Депортированным не хватало еды, свободных домов для заселения было мало, многим приходилось жить в бараках и даже землянках. Все это в условиях сурового сибирского климата истощало людей и становилось причиной массовых смертей.
Зачем в Советском Союзе устраивали принудительные переселения народов
С 1942-го по 1947 год немцев в возрасте от 15 до 55 лет призывали в так называемые трудармии. Они строили заводы, железные дороги и дома, работали на лесозаготовках и рудниках. Как рассказывает Эдуард, это были настоящие трудовые лагеря, где многие немцы гибли от истощения, холода и болезней. 13-летняя бабушка Эдуарда избежала этой участи — ее депортировали в Кыргызстан. А вот ее родителей забрали в трудармию.
Немцы в СССР в 1945–1991 годах. Жизнь в Кыргызстане
Выжившие после войны и трудармии немцы могли селиться только в местах депортации — спецпоселениях. В 1948 году Президиум Верховного Совета СССР принял указ, запрещавший немцам возвращаться к прежнему месту жительства. Немцы должны были регулярно отмечаться в военной комендатуре. Их не брали на руководящие должности, им было сложно сделать карьеру в государственных органах.
Военная комендатура действовала до 1956 года, а ограничение мест поселения — до 1964 года. После этого немцы получили право переехать в районы довоенного проживания. Однако многие не воспользовались им, так как уже обжились на новом месте. Так произошло и с семьей Эдуарда.
Бабушку и дедушку Эдуарда в юном возрасте вместе с родственниками депортировали в Бишкек. Там они построили себе времянку и начали заниматься сельским хозяйством: выращивать картошку и клубнику, а позднее цветы. Дедушка, который был учителем немецкого языка, вместе с другими немцами построил школу на окраине Бишкека. Кыргызские немцы часто занимались строительством: сооружали плотины, работали инженерами. Трое дядьев Эдуарда были архитекторами.
Для семьи Эдуарда русский язык стал родным. Однако им было важно оставаться немцами и сохранять свои традиции и веру. Кыргызские немцы предпочитали жить по соседству, поддерживали тесные связи и помогали друг другу. Несмотря на советскую пропаганду атеизма, кыргызские немцы отмечали Рождество 24 декабря, как в Германии, и собирались в импровизированных домашних кирхах — свои церкви им было строить запрещено. Позднее, в 1980-х годах, немцам все-таки разрешили открыть свою церковь в Бишкеке.
Сейчас родители Эдуарда общаются между собой на русском языке. А все его бабушки и дедушки разговаривали на немецком диалекте «платтдойч». Когда родители Эдуарда пошли в советскую школу, они столкнулись с языковыми и интеграционными сложностями. Поэтому в их семьях решили перейти на русский язык. Так они пытались избежать дискриминации и стать полноценной частью советского общества. Несмотря на это, Эдуарда обзывали фрицем: его происхождение обнаруживалось в немецкой фамилии и профессии матери, работавшей учительницей немецкого.
О жизни в Кыргызстане у Эдуарда остались теплые воспоминания. Его семья дружила с соседями, не только с немцами. В Бишкеке проживало много других депортированных народов, среди соседей встречались турки, курды, корейцы, греки. Он до сих пор общается с некоторыми из них и приезжает в гости.
Как рассказывает Эдуард, они переехали в Германию не потому, что жили в СССР плохо или бедно. Просто они чувствовали себя чужими и хотели вернуться на историческую родину. Несмотря на то, что формально немцев уравняли в правах с другими советскими гражданами, в какой-то степени отношение к ним как к врагам народа сохранялось. Эдуард с детства чувствовал, что он какой-то другой — не кыргыз, не русский, не турок. Он всегда знал, что уедет в Германию, их семья давно планировала переезд.
Эдуард вспоминает: «Нам говорили, что СССР — это лучшая страна на свете. Но при этом мы получали информацию о „внешнем мире“ от наших родственников из Германии, Канады, США. Они писали нам письма, иногда присылали посылки с гостинцами — это был вообще праздник. В детстве я хотел как можно скорее переехать — и при этом не мог себе представить, что это реально случится».
Кыргызстанские немцы после развала СССР. Обретение дома
До развала СССР в Германию могли вернуться только те немцы, у которых там были близкие родственники: родители, дети, братья и сестры. Некоторые родственники Эдуарда уехали в Германию уже в 1970-х и 1980-х годах, но его семья смогла переехать только в 1989 году. Дядя уехал в Германию и оттуда смог пригласить своего брата — отца Эдуарда, а вместе с ним и всю его семью.
Семья Эдуарда успела эмигрировать до распада СССР. Большинство кыргызских немцев уезжали в Германию позже, в течение 1990-х годов. Тогда же в РСФСР приняли закон от 26 апреля 1991 года «О реабилитации репрессированных народов». Он признавал противоправность политики произвола и беззакония, которая на государственном уровне применялась по отношению к депортированным народам.
Сегодня почти все немцы уехали из Кыргызстана. Согласно переписи населения, в 1959 году в Кыргызстане жило почти 40 тысяч немцев. К 2022 году их осталось 7886. Среди тех, кто продолжил жить в Кыргызстане, осталось много верующих, среди них и меннониты.
Эдуард вспоминает, что когда они переехали в Германию, его маме был непривычен тот немецкий язык, на котором там говорили. Ведь она не учила современный немецкий в школе. Она учила «законсервированный» немецкий в семье, по старым книгам. Да и в целом после жизни в СССР странно было оказаться в Германии. Как рассказывает Эдуард, «мы испытали сильный культурный шок. Потребовалось время, чтобы интегрироваться в немецкое общество. Нам, как детям, было легче, а вот родителям пришлось намного сложнее».
Переехав в Германию, кыргызские немцы продолжают общаться между собой. Семья Эдуарда регулярно встречается со своими соседями из Бишкека, которые стали им практически как родственники. На этих встречах в память о Кыргызстане они часто готовят плов и манты. Эдуард до сих пор интересуется постсоветской культурой, культурой Центральной Азии и Кавказа, много путешествует по этим регионам.
«У меня в голове прекрасно сохранилась карта Бишкека. Всегда, когда приезжаю в Кыргызстан, испытываю ностальгию по тому времени и родным местам. Многое осталось таким же, как в детстве, но, к сожалению, вырубили много деревьев в центре города.
Кыргызстан — очень гостеприимная страна с прекрасными людьми и уникальной культурой. Меня там всегда хорошо принимают, приглашают в юрты, угощают. Я заметил, что в Кыргызстане есть какая-то особенная доброта. На „караване“ я могу подолгу путешествовать, познавать страну с нетуристической стороны и общаться с местными жителями.
Бывало, мы вместе с сезонными кочевниками ставили и разбирали юрту. Это очень быстрый процесс, если все знают, что делать. Людям приходится кочевать, потому что из-за изменения климата пастбищ в Кыргызстане становится меньше. И чтобы всем хватило места, людям приходится подниматься все выше в горы в поиске пастбищ, пригодных для скота в условиях изменения климата.
В Кыргызстане до сих пор есть влияние России. Молодежь в крупных городах нередко говорит на русском языке. Но я считаю, что Кыргызстан должен сам найти свой путь. Это очень интересный регион с большим потенциалом во многих отраслях».